Посредническая деятельность транснациональных банков позволила развитым странам пережить первый нефтяной шок, но ухудшила ситуацию для развивающихся стран-импортеров нефти, чей долг банкам вырос с 32 млрд. долл. в конце 1973 г. до 156 млрд. долл. в конце 1979 г. [47]. Сокращение спроса на нефть в 1975-1978 гг., либеральная валютная политика и текущий дефицит платежного баланса США предоставили международным рынкам ликвидные средства для урегулирования внешней задолженности развивающихся стран и сокращения их внешнего дефицита.

В связи с тем, что нефть реализуется на доллары и создается на них дополнительный спрос, позиции доллара США по отношению к западноевропейским валютам усилились. Чтобы не допускать импорт инфляции через обесценивающиеся доллары США и массовые переливы из страны в страну «горячих денег», странами ЕС (кроме Великобритании и Греции) вводится в 1979 г. европейская валютная система (ЕВС). Система была призвана вытеснить доллар из международных расчетов западноевропейских стран, стабилизировать валютные курсы по принципу европейской валютной «змеи» и продолжить интеграционные процессы.

Базой для установления курсовых соотношений между странами-членами ЕВС, единых сельскохозяйственных цен ЕС, средством расчетов между их центральными банками и специализированными институтами становится европейская валютная единица (экю), частично обеспеченная золотом. С этой целью были осуществлены взносы — 20% официальных золотых и долларовых резервов стран-членов ЕВС в ЕФВС (Европейский фонд валютного сотрудничества) в форме возобновляемых трехмесячных сделок «своп». Сделки «своп», сочетающие продажу резервов на условиях наличной поставки с одновременным заключением сделки на их обратную покупку, сохраняют тем самым права собственности на эти резервные активы. При регулировании эмиссии экю и объема резервов в ЕФВС ориентируются на рыночную цену золота, что заставляет ежеквартально переоценивать золотые резервы. Операции по взаимной поддержке курсов валют осуществляются в рамках ЕФВС через механизм многостороннего клиринга по сальдо взаимных обязательств и кредитов центральных банков с техническим содействием Банка международных расчетов.

Для семи валют стран-членов ЕВС был установлен предел колебаний в 2,25%, а для Италии с учетом ее валютно-финансовой нестабильности — 6%. Поддержка согласованных курсов осуществляется валютными интервенциями центральных банков стран-членов ЕВС с использованием долларов и валют стран-членов ЕБС. Для покрытия временных дефицитов платежного баланса Европейский валютный фонд предоставляет краткосрочные и среднесрочные (сроком до 5 лет) кредиты центральным банкам. Из-за несогласованности принципов экономической политики в странах ЕВС в течение 1980-1983 гг. периодически происходила корректировка валютных курсов через девальвацию более слабых валют (итальянская лира, французский франк, ирландский фунт, датская крона) и ревальвацию сильных валют (марка ФРГ, голландский гульден).

В 80-х гг. увеличились ассигнования бюджета ЕС на фонды регионального регулирования для сглаживания неравномерного развития и социальной политики, направленной на преодоление структурной безработицы. Интеграционная деятельность ЕС усилила его конкурентоспособность по отношению к США. В 1980 г. на долю западноевропейских стран приходилась 1/3 промышленного производства (на долю США — 36,1%) и около половины золотовалютных резервов капиталистического мира. Однако передача некоторых прав национальных государств наднациональным органам и принципы функционирования ЕЭС неравномерно усиливали позиции входящих в него стран. За счет других стран ЕС происходит усиление лидера — ФРГ, что, прежде всего, вызывает недовольство у Франции.

Свержение шаха в Иране в 1979 г. и начало ирано-иракской войны резко сократило предложение нефти на мировом рынке, что позволило странам ОПЕК в два раза увеличить цены. Второй нефтяной шок в 1979-1980 гг., вызванный ростом цен на нефть и повышением уровня ссудного процента в развитых странах, боровшихся с высокими темпами инфляции, резко увеличили внешнюю задолженность развивающихся стран до 530 млрд. долл. к концу 1981 г [61]. Помощь стран ОПЕК развивающимся странам компенсировала лишь 1/3 дополнительных их расходов из-за повышения цен на нефть.

В 1979-1981 гг. была резко снижена доля нефтедолларов, направляемых в США, по сравнению с другими развитыми странами. Для улучшения своего платежного баланса США взвинтили процентные ставки коммерческих банков за кредиты до 20%, что увеличило приток иностранного капитала и вызвало искусственное повышение доллара. Курс доллара вырос по отношению к валютам 23 крупнейших партнеров США на 12,3%, а к марке ФРГ — на 37% [61]. Процентной гонке последовали западноевропейские страны, так как отток капиталов из них привел к сокращению у них валютных резервов и удорожанию импорта. Во Франции процентная ставка увеличилась до 24%, а по потребительскому и ипотечному кредитам — до уровня

30% [61]. Амплитуда колебаний валютных курсов возросла до 20%, в международных расчетах увеличилась доля неторговых платежей (с 60% в сер. 60-х гг. до 80% в 1980 г.), что определило большее влияние еврорынка на курсы валют по сравнению с торговыми балансами.

Такое резкое повышение процентных ставок, нарушившее естественное движение нормы прибыли и нормы процента к понижению в связи с ростом предложения ссудного капитала, обеспечил диктат транснациональных банков, в основном базирующихся в США, и скоординированная финансовая политика США и ЕС, направленная на подержание стабильности национальных валют и сбалансированности платежных балансов. Рынок евровалют, на который оказывает влияние экономическая политика конкурирующих между собой США, Западной Европы и Японии, стал способным вызвать валютный кризис в любой стране посредством передвижения огромных сумм «горячих денег». Так как на нем всегда преобладают американские доллары, и США препятствуют повышению роли международных счетных единиц в международных расчетах и платежах, то валютно-финансовый кризис всегда используется в пользу доллара.

Благодаря развитию еврорынка развитые страны смогли привлечь нефтедоллары для инвестирования экономики, несмотря на угрозу их блокирования по политическим причинам, как это было в случае ирано-американского конфликта. Большая часть доходов стран ОПЕК была размещена на депозитах в западных банках и особенно на международном рынке капиталов в Лондоне из-за высокой прибыльности вложений. Доля портфельных инвестиций стран ОПЕК значительно превышала их прямые инвестиции. Инвестиционные возможности развитых стран были также увеличены в связи с сокращением пошлин на 30% во взаимной торговле США и ЕЭС по отношению к Японии, что соответствовало решениям «Токио раунда». Кроме того, расширилась добыча нефти в Великобритании, Норвегии, Мексике и были приняты меры по сокращению спроса на нефть за счет диверсификации и экономии энергоносителей.

Политические и экономические разногласия стран ОПЕК помешали им выработать единую ценовую стратегию. Некоторые страны ОПЕК нарушали согласованные цены и квоты нефтедобычи. Все это, несмотря на то что в 1983 г. свыше 90% нефтедобычи ОПЕК осуществляли национальные государственные компании, вынудило страны ОПЕК снизить цену на эталонный сорт нефти на 15%. Контроль ОПЕК над ценами на нефть ослаб, и спрос на нефть на мировом рынке продолжал падать.

Значительные активные сальдо платежных балансов стран ОПЕК, накопленные в результате повышения мировых цен на нефть, позволили странам ОПЕК добиться успехов по пути индустриалиазации. Однако падение доходов повлекло отказ стран ОПЕК от инвестиционных проектов. Усилилась несбалансированность их экономики, наметилось отставание сельского хозяйства. Высокие темпы инфляции обострили проблему социального неравенства, что заставило страны ОПЕК использовать зарубежные активы и обратиться за займами на международный рынок капиталов. К началу 1986 г. добыча нефти странами ОПЕК против максимального ее уровня в 1979 г. сократилась на 50%, а доля в нефтедобыче капиталистического мира упала с 64 до 42% [61]. ОПЕК стали предпринимать попытки включить в свой состав другие развивающиеся страны-экспортеры нефти: Мексику, Малайзию, Египет, Анголу.

Политика высоких процентов в 80-е гг. вызвала кризис платежеспособности развивающихся стран. Возникшая глобальная проблема неплатежей развивающихся стран по задолженности частным банкам, распространение плавающих валютных курсов и банкротство ряда банков требовали усиления контроля центральных банков за операциями банков на еврорынке. Однако попыткам государственного и межгосударственного регулирования еврорынка противодействуют его крупнейшие поставщики и потребители — транснациональные корпорации. Они получают кредиты на еврорынке дешевле, чем национальные фирмы. Руководствуясь критерием прибыли, международные монополии усиливают диспропорциональное развитие мировой экономики. Им выгодней ограничивать объем производства и загрузку мощностей, чем внедрять новые технологии и снижать цены на производимую продукцию. Предоставляя кредиты, крупные коммерческие банки с развитыми заграничными связями способствуют усилению инфляции, обостряют конкурентную борьбу между странами и затрудняют применение государствами политики кредитной рестрикции или экспансии.

США первыми из всех стран приняли меры к дерегулированию национальных финансовых рынков, чтобы сделать их конкурентоспособными с еврорынками. В начале 70-х гг. в Чикаго возник рынок финансовых фьючерсов для валют. Начиная с 1978 г., были постепенно устранены фиксированные потолки процентных ставок и с 1979 г. стал развиваться чикагский и нью-йоркский рынки финансовых фьючерсов для процентных ставок. В 1981 г. Нью-Йорк был объявлен свободной банковской зоной, т.е. центром «Оффшора», в рамках которой для операций, осуществляемых с иностранными нерезидентами, были предоставлены налоговые льготы, освобождение от валютного контроля и других ограничений, действующих на внутреннем рынке капиталов. Это расширило рынок евровалют на США. К евродолларам стали относить всю массу долларов, используемых для депозитно-ссудных операций во всех странах, включая США. Рынок валютных опционов появился в Филадельфии в 1982 г., а затем — в Чикаго в 1983 г. Налог, удерживаемый при выплате процентов по облигациям, который лежал в основе евроэмиссий, был отменен в 1984 г.

Для повышения своей конкурентоспобности европейские финансовые центры устремились либерализовать свои финансовые рынки. В первую очередь это сделал Лондон.

Вызванные нефтяными шоками, экономические кризисы в странах большой семерки (США, Япония, Германия, Франция, Италия, Англия и Канада) в 1974-1975 гг. и 1980-1982 гг. выразились в замедлившихся темпах экономического роста, усилении инфляции, росте безработицы, падении прибылей, накоплении бюджетных дефицитов и международной нестабильности. Кризис 1980-1982 гг. убедительно показал, что его природа гораздо сложней, чем это представлялось после первого нефтяного шока. Он знаменовал кризис методов государственного регулирования экономики, основанных на смеси кейнсианства с его составной частью — «кривой« Филлипса и монетаризма. Предпринимательство нуждалось в новом подходе, позволяющем восстановить рентабельность.

Исходя из того что заработная плата является ценой равновесия на рынке труда, Филлипс выявил устойчивое обратное нелинейное соотношение между темпом роста заработной платы и степенью безработицы на основе статистических данных Великобритании за 1861-1957 гг. Предполагая, что темпы изменения зарплаты прямо влияют на изменение цен в зависимости от соотношения между темпами роста зарплаты и производительности труда, Филлипс построил кривую, выражающую связь между уровнями безработицы и инфляции при темпе роста производительности труда в 2%. Из графика следовало, что при этом росте производительности труда стабильность цен в Великобритании возможна при уровне безработицы не ниже 2,5% в год. Подход Филлипса, позволяющий количественно выразить связь между уровнем инфляции и уровнем безработицы, был развит Саму-эльсоном и Солоу применительно к США.

Используя кривую Филлипса, можно было определить, в какой степени предпочтение полной занятости отразится на росте цен или, наоборот, предпочтение стабильности цен отразится на росте безработицы. Однако кривая Филлипса характеризует эконометрический, а не экономический закон, поскольку она была выведена на изучении корреляционных связей прошлого, а не на выявлении факторов и их взаимосвязей, определяющих уровень инвестиционной активности. Поэтому выводы кейнсианцев, основанные на эконометрических моделях, что слабая инфляция, не превышающая 6%, способствует экономическому развитию, оказались опровергнуты развитием экономической ситуации в 70-х — начале 80-х гг.

По мнению кейнсианцев, слабая инфляция вызывает перераспределение дохода в пользу прибылей предприятий, побуждая их поддерживать темп инвестиций на высоком уровне. Следствием желания предприятий найти дополнительную рабочую силу является рост заработной платы, сопровождаемый ростом занятости. В этом случае имеет место инфляция спроса. Если же рост цен вызывается деятельностью организованных групп — профсоюзами и монополистическими предприятиями, которые могут нарушить стабильность цен и привести в действие инфляционную спираль, то в этом случае имеет место инфляция издержек. Понятно, что если число безработных и цены меняются в одинаковой пропорции, то имеет место инфляция издержек, вызываемая действиями профсоюзов [57].

Перерастание инфляции в гиперинфляцию причиняет убытки слабым социальным слоям и ухудшает состояние платежного баланса, поскольку увеличивается импорт и уменьшается экспорт. Чтобы не допустить гиперинфляции, государство предпринимает меры, зависящие от того, имеет ли место инфляция спроса либо инфляция издержек. Сокращение государственных расходов, повышение налогов, повышение учетной ставки, сокращение количества денег в обращении и т.д. не позволяют профсоюзам повышать зарплату, а монополистам завышать цены, что устраняет причины инфляции, но возникает проблема безработицы. Если же государство, увеличивает расходы и способствует тем самым сокращению безработицы, то получает проблему инфляции издержек, когда вступают в действие организованные группы. Для предотвращения их действий по нарушению стабильности цен государством используется политика доходов, позволяющая увеличивать заработную плату по мере повышения производительности труда, не вызывая при этом инфляции.

Итак, следуя кейнсианству, перед государством с регулируемой рыночной экономикой стоял выбор между многими вариантами, отличающимися различными соотношениями между уровнем инфляции и уровнем безработицы. Однако в условиях перехода государств к гибким валютным курсам и большего влияния на них еврорынка по сравнению с торговыми балансами, диктата транснациональных банков в определении процентных ставок и импорта инфляции, кейнсианские методы регулирования национальной экономики, предполагающие возможность регулирования экономики на государственном уровне и сочетание экономической эффективности с социальной справедливостью, стали неэффективными. Национальный рынок стал зависимым от спекулятивного движения транснационального капитала, которому была нужна новая доктрина, подчиняющая экономическую деятельность государств интересам роста его прибыли.

Предпочтение все более отдавалось монетаризму, поскольку у монетаристов нет, как у кейнсианцев, проблемы выбора соотношения между уровнем инфляции и уровнем безработицы. Инфляция, по мнению монетаристов, порождает неуверенность у производителей в будущем, и только рыночная саморегуляция будет способствовать реализации инвестиционных программ. Как известно из кривой Филлипса, выбор в пользу недопущения инфляции в условиях господства монополистического капитала влечет за собой рост безработицы и, следовательно, снижение доли заработной платы в ВНП. «Подкрепление» этого снижения сокращением социальных расходов государства автоматически влечет повышение доли прибыли в ВНП, что позволяет увеличивать доходы предпринимателей при низких или даже отрицательных темпах экономического роста.

У монетаристов идеальной моделью функционирования экономики является рыночная экономика как саморегулирующаяся система с гибкими товарными ценами и валютными курсами, обеспечивающими внутреннее и внешнеэкономическое равновесие. Главными причинами кризисов и инфляции, по мнению монетаристов, являются государственный контроль над экономическими процессами и государственное регулирование экономики, ведущее к росту государственных расходов и вызывающее тем самым хаотические изменения денежной массы. Они признают вмешательство государства в экономику только в целях обеспечения действия рыночных сил, главным образом в области денежно-кредитной политики.

В отличие от кейнсианцев, у которых уровню процентной ставки отводится ключевая роль в стимулировании производственных инвестиций, у монетаристов на первый план выдвигается стабилизация темпов роста денежной массы в обращении на уровне 3-5% в соответствии с темпами роста ВНП как основное условие ликвидации циклических колебаний хозяйственной конъюнктуры. Далее, по мнению монетаристов, прирост денежной массы в обращении изменит уровень товарных цен, что повлияет на изменение «реальных» факторов производства. Так же, как и кейнсианцы, монетаристы исследуют влияние финансовых инструментов (налогов и расходов бюджета, количества денег в обращении, уровня процента и др.) на ход производства, не рассматривая при этом обратное влияние динамики структуры производства на изменения в уровнях цен, показателей бюджета, процентных ставок и распределении дополнительных количеств денег в обращении.

Для ограничения прироста денежной массы темпами прироста ВНП ими рекомендуется использовать таргетирование. Поскольку для сдерживания спроса они рекомендуют уменьшать государственные расходы, а гибкость ценового механизма затруднена практикой фиксации цен монополистами, то их борьба с инфляцией осуществляется на фоне замедления инвестиций, усугубления безработицы и сокращения социальных расходов государственного бюджета. Поэтому «вилка» нередко расширяется из-за закладывания в нее неизбежных темпов инфляции, как это происходило в ФРГ, либо государства вовсе отказывались от таргетирования, как это сделали центральные банки Канады и Японии в 1982 г.

Для либерализма общественное благо складывается из баланса сил всех социальных групп, определяемых денежными доходами. Поскольку рост государственного долга во всех странах несопоставимо увеличивает доходы транснационального капитала по сравнению с доходами остальных социальных групп, то основанная на принципах либерализма экономическая политика подчиняет развитие национальной экономики его эгоистическим частным интересам. Учитывая расстановку политических сил и пользуясь народной поддержкой, неолиберальные правительства Тэтчер и Рейгана, сформулировавшие свои программы на принципах обеспечения государством условий функционирования свободной конкуренции, уверенно принесли социальную справедливость в жертву роста доходов транснационального капитала [89]. Курс был взят на переход от экономики «спроса» к экономике «предложения», предполагающей сокращение спроса, увеличение налогов и рост процентных ставок, на либерализацию финансовой деятельности.

Англия — вторая по величине база транснационального капитала после США с крупнейшим мировым финансовым центром в Лондоне. «Увлеченность» английскими банками спекулятивными операциями на еврорынке отрицательно сказались на развитии национальной экономики. До прихода Тэтчер к власти в 1979 г. производительность английской перерабатывающей промышленности росла медленней, чем у конкурентов. Из-за конкуренции в 60-70-е гг. исчезли целые отрасли английской промышленности и было потеряно 1/3 мест в обрабатывающей промышленности [37]. Англия существенно отставала в развитии новых технологий, не имела компьютеров собственного производства. Выживали только отрасли, работавшие по правительственным контрактам, — оборонная и аэрокосмическая. Ухудшение конкурентоспособности сказывалось на хронически слабом торговом балансе. Использование дефляции для уменьшения спроса на импорт и ликвидации торгового дефицита увеличивало безработицу.

Консерваторы во главе с Хитом, руководствуясь в начале 70-х гг. стратегией большей открытости национальной экономики, вступили в общий рынок, сократили субсидии на жилье и стимулировали частный рынок рефляцией, включающей увеличение государственных расходов, снижение налогов, стимулирование кредитно-денежной экспансии со снижением процентных ставок. Рост инфляции происходил на фоне кризисных спадов производства, высокой безработицы и роста дефицита. Рост цен на нефть, вызванный действиями ОПЕК, определил провал Хита на выборах и избрание Тэтчер лидером партии.

Лейбористы выиграли выборы с альтернативной экономической стратегией, направленной на защиту промышленности и ее модернизацию. Предполагалось осуществить либо прямую национализацию фирм, «задающих темп в основных отраслях», либо получить право на участие правительства в принятии решений по капитальным вложениям в обмен на получение частными предприятиями субсидий. Одновременно предполагалось обеспечить через профсоюзы равные права работников и пайщиков в советах директоров крупных фирм. Однако выполнение последнего условия вызвало бы катастрофический отток капитала, и лейбористское правительство, отказавшись от своей стратегии, направило все свои усилия на снижение инфляции, достигшей 23% в год в 1975 г. [37].

Во всех бедах кризиса 1974-1975 гг. Тэтчер обвинила государственный контроль, неэффективность государственных монополий на уголь, газ, электричество, железнодорожный транспорт, телефонную систему и огромные налоги, налагаемые на предприятия, для содержания огромного штата чиновников и профсоюзов. Альтернативой бюрократическому вмешательству была предложена рыночная экономика, которая вернет англичанам высокий уровень жизни. «Забытые» идеи либерализма, господствовавшего в Англии в XIX в., стали привлекательными для большинства англичан, позволивших Тэтчер реализовать их на практике в интересах транснационального капитала.

Посредством перехода от подоходного налога к косвенным было переложено налоговое бремя на слабые социальные слои. Увеличилась заработная плата полицейских и военных, а государственная поддержка жилья, образования, общественных услуг уменьшилась. Сохранили только Национальную службу здравоохранения, пользующуюся народной поддержкой. Сокращение штата налоговых инспекторов сопровождалось ростом уклонений от налогов. Профсоюзы лишились контроля по суду над работодателями, а предприниматели — контроля за утечкой капитала за рубеж, что сделало транснациональные корпорации полностью неподотчетными.

В 1979 г. был снят валютный контроль. В 1982 г. в Лондоне открылась Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов (ЛИФФЕ) — рынок контрактов по процентным ставкам и валютам. В 1985 г. был создан рынок валютных опционов, действующий в сотрудничестве со специализированным рынком в Филадельфии.

Тэтчеризм не улучшил конкурентоспособность Англии. Как и в 30-е гг. XIX в., доктрина либерализма, предоставив свободу действиям предпринимателей, ухудшила защищенность наемных работников. Однако если ранее свободная конкуренция способствовала эффективному развитию производства, то в новых условиях доктрина либерализма была использована для распродажи государственной собственности монополиям, при господстве которых свободная конкуренция исключена. Руководствуясь критерием прибыли, монополии не заинтересованы в эффективном развитии национальной экономики и нужных ей нерентабельных отраслей (инфраструктуры, угольной промышленности и др.), во внедрении новых технологий и обучении рабочей силы. Заброшенность государственного образования привела к тому, что в конце 80-х гг. лишь 1/3 промышленных рабочих Англии имели образование, в то время как во Франции — 50% и в Германии — 75% [86].

Реальный объем ВВП в 1989 г. оставался на уровне 1979 г. За этот период среднегодовые темпы роста капитальных вложений были отрицательными и составляли — 1,3%. Рост производительности в перерабатывающей промышленности Англии до начала рецессии 1989 г. в сравнении с 60-70-ми гг. объясняется не внедрением новых технологий, а закрытием нерентабельных заводов [37]. За 10 лет тэтчеризма резко вырос торговый дефицит и дефицит платежного баланса. Ситуация была бы значительно хуже, но открытие нефти и газа в Северном море освободили Англию от их импорта. Доходы от новых месторождений пошли на расходы по выплатам пособий людям, лишившихся работы.

Обещания Тэтчер уменьшить дефицит бюджета были выполнены лишь во второй половине 80-х гг., когда началась широкомасштабная приватизация по заниженным ценам государственных монополий (нефть, газ, телефон), позволившая увеличить доходы бюджета, для поддержки его текущих расходов, а не на капитальные вложения. В 1989г. правительство добилось положительного сальдо государственных финансов. Однако в связи с кризисом начала 90-х гг. произошло резкое увеличение бюджетного дефицита до 40 млрд. фунтов стерлингов в 1992 г., что намного превышало самые крупные дефициты периода регулирования экономики кейнсианскими методами [58].

Победа Тэтчер в 1979, 1983 и 1987 гг. объясняется отсутствием у лейбористов серьезной альтернативы. Отставка Тэтчер в 1990 г. и предвыборная программа Мэйджора, отказавшегося от подушного налога, обеспечили победу консерваторов и в 1992 г.

На президентских выборах в 1981 г. в США с программой либерализации экономики победил Рейган, использовавший, как и Тэтчер, недовольство коррумпированностью правительства, растрачивающего народные деньги и удушающего инициативу предпринимателей. Президент вернулся к экономической политике до великой депрессии, когда правительство не несло ответственность за макроэкономические процессы в экономике. В его программе предусматривалась реализация идей появившейся в 80-х гг. теории предложения, рекомендовавшей для «оздоровления» экономики следующие меры: сокращение налогов, удушающих инициативу, для увеличения сбережений и подъема экономики; сокращение государственных расходов, в первую очередь социальных, для недопущения роста бюджетного дефицита с монетаризацией государственного долга, ведущего к инфляции и росту бремени налогов; постепенное замедление роста денежной массы в обращении с помощью политики высокого процента за государственные кредиты.

Так как стратегической целью экономической политики Рейгана являлось изменение военного паритета с СССР в пользу США, то за период его правления военные расходы увеличились с 5,3% в ВВП в 1980 г. до 6,5% в 1986 г. [58], после чего эта доля стала неуклонно снижаться. Несмотря на попытки Рейгана жестко сократить государственные расходы, их доля под воздействием политических сил, сумевших успешно защитить свои программы, увеличилась в ВНП с 20% в 60-70-х гг. до 24%. Налоговые реформы в 1981 и 1986 гг., предусматривавшие методы ускоренной амортизации и льготы для малоимущих и направленные на снижение налоговых ставок при расширении налоговой базы, привели к уменьшению налоговых поступлений.

Поэтому вместо обещанного программой Рейгана достижения сбалансированного бюджета в 1984 г. среднегодовые размеры дефицитов федерального бюджета в 1980-1989 гг. составляли 4,1% по сравнению с 2,1% в 1970 — 1979 гг. За годы правления Рейгана среднегодовые темпы инфляции за период 1960-1980 гг. снизились с 5,1 до 4,7% в 1981-1988 гг. Это снижение темпов инфляции было «перекрыто» ростом уровня безработицы с 5,6 до 7,5%, снижением темпов роста производительности с 1,9 до 1,5% [58] и ростом государственного долга до 55% ВВП к концу 80-х гг. В этот период заметно возросла дифференциация в распределении доходов — увеличилась численность беднейших социальных слоев с 11,7 до 14,2%; уменьшилась доля семей со средними доходами 20-30 тыс. долл. в год с 19 до 17% и снизилась реальная заработная плата американцев на 4,2% [52].

Гигантский импорт капитала для финансирования бюджетного дефицита и спекуляция недвижимостью до 1989 г., вызванная уходом государства от регулирования к приватизации, разорвали связь между реальными экономическими показателями и их финансовыми значениями. Рост задолженности стран Латинской Америки, частных лиц по кредитным карточкам и промышленного сектора развитых стран привели к тому, что ножницы между реальной экономикой и раздутыми финансами раскрылись в 80-х гг. до уровня, проложившего путь к депрессии 90-х гг. Гора долгов превращается в вулкан с оползнями. Симптомами грядущего кризиса стал «октябрьский крах» на бирже Нью-Йорке в 1987 г., банкротство сберегательных и кредитных институтов США, крах рынка недвижимости и растущие убытки в страховании [35].

Широкое движение либерализации 80-х гг. затронуло и другие развитые страны.

В 1986 г. усилилась торговая война США с Японией, занимавшей после США второе место по производимой доле мирового ВВП. В Японии, как и в ряде других азиатских стран — Южной Корее, Малайзии, Тайване, использовалась политика предоставления долгосрочных кредитов под низкий процент для роста инвестиций и внедрения новых технологий. Либерализация японского рынка началась в 1979 г., когда японские власти отменили валютный контроль и стали проводить политику ограничения государственных расходов с целью ликвидации бюджетного дефицита. Темпы роста внутреннего спроса сократились, и динамизм развития стал поддерживаться внешнеторговой экспансией в США, где наблюдался циклический экономический подъем, чему способствовал «нефтяной шок», породивший в США спрос на малолитражные автомобили, производимые в Японии. Кроме того, проводимая Рейганом политика высоких процентных ставок для привлечения иностранных капиталов повысила курс доллара с 1981 по 1985 г. на 75%, что снизило конкурентоспобность американских фирм на внутреннем рынке также на 75%. Начался беспрецедентный японский бум. Стоимость японского экспорта в США увеличилась более чем вдвое, актив Японии по текущим счетам платежного баланса возрос за 1981-1986 гг. с 5,9 млрд. долл. до 93,8 млрд. долл., приблизив его положительное сальдо к 4% ВНП. Опыт показывает, что даже приближение к 2% рубежу обостряет торговую конкуренцию [46].

Осенью 1985 г. в Нью-Йорке состоялось совещание группы «пяти» (министров финансов США, Англии, Франции, ФРГ и Японии), на котором было решено понизить курс доллара по отношению к валютам других развитых капиталистических стран. Новая валютная стратегия «слабый доллар — сильная Америка» ударила, прежде всего, по интересам Японии, которая стала вынуждена переориентироваться на стимулирование внутреннего спроса и открытие своего рынка развитым странам. Неожиданная глубина падения доллара (курс иены резко вырос примерно с 240 иен почти до 140 иен за доллар в начале 1986 г.) имела тяжелые последствия для японской экономики. Прирост ВНП в 1986 г. Оказался самым низким с 1974 г. и составил лишь 2,4%, объем промышленного производства абсолютно сократился на 0,4%. Это стимулировало дефляцию, рост безработицы, инвестирование жилищного строительства. В рамках соглашений между США и Японией осуществляется либерализация внутренних рынков капитала и развиваются иностранные финансовые учреждения, был открыт в Токио международный финансовый рынок «Оффшор», открыт в 1985 г. рынок для финансовых фьючерсов и с 1989 г. — для опционов. Однако дерегламентация японского рынка делается осторожно, что проявилось в мощном сопротивлении рынка Токио биржевому краху в 1987 г. [47].

Во Франции традиционно финансовая и банковская деятельность подвергалась наибольшей регламентации по сравнению с другими странами ЕС. Еще в 1982 г. акты французской национализации укрепили подчинение финансового и банковского аппарата государству. В 1985 г. была начата политика дерегулирования и открытия французского рынка. Был учрежден рынок финансовых фьючерсов. После приватизационного шока был предложен рынок опционов в 1986-1987 гг. После отмены кредитных ограничений в 1987 г. Контроль над денежной массой стал осуществляться при помощи процентных ставок и обязательных резервов. Валютный контроль постепенно смягчался вплоть до отмены его, в том числе над операциями с ценными бумагами для резидентов и нерезидентов в 1989 г. В 1990 г. контроль за движением капиталов был полностью отменен. Величина французских инвестиций за границей намного меньше объема инвестиций США, Великобритании, ФРГ и Японии [47].

В ФРГ, давней приверженнице либеральной доктрины, либерализация финансовой и банковской деятельности происходит не быстрыми темпами, поскольку особое внимание уделяется стабильности цен и денежного обращения и, следовательно, эффективному валютному контролю. В то же время, как и во Франции, в 1984 г. было отменено удержание у источника налога, которым облагались дивиденды, получаемые нерезидентами — владельцами германских облигаций. Были сняты некоторые запреты с германских банков в сфере валютных свопов, финансовых фьючерсов и операций в экю [47].

Таким образом, начатые в 80-х гг. дерегулирование и либерализация финансовых национальных рынков постепенно обеспечили к началу 90-х гг. финансовую интеграцию между еврорынком и национальными рынками промышленно развитых стран. К основному результату этого периода относится формирование международного валютно-кредитного рынка и его инфраструктуры — системы специализированных финансовых институтов.

Рост выпуска облигаций государственных займов для финансирования непроизводительных расходов, прежде всего военных, развитие акционирования предприятий, фьючерской и опционной торговли золотом, валютой и финансовыми инструментами ускорили процесс количественного роста фиктивного капитала, дающего право его владельцам получать доходы от владения ценными бумагами, и увеличили его отрыв по отношению к темпам роста реального капитала. Было увеличено предоставление средне- и долгосрочных кредитов в национальных единицах страны-кредитора, в евровалютах и международные расчетных денежных единицах с применением фиксированных и плавающих процентных ставок, повышающих гибкость еврооблигационного рынка. Получили развитие евроноты, когда банк обязуется приобретать ценные бумаги, выпускаемые фирмами-заемщиками по ставкам, базирующимся на ЛИБОР, и затем перепродают эти евроноты покупателям. Евроакции не получили развития из-за неразвитости вторичного рынка.

Основной советник Клинтона, Феликс Рогатин так охарактеризовал 80-гг: «Только что завершилось десятилетие величайшей с 20-х гг. спекуляции и финансовой безответственности. Разброд финансов, легкость получения кредитов, отказ от регулирования вкупе с деградацией нашей системы ценностей создали религию денег и внешнего блеска. Начиная с Нью-Йорка и подчиняя постепенно всю страну и весь мир, наши, так называемые, маги финансисты превратили Америку с ее ценностями в гигантское казино... Они сотворили бедствие» [35].

В 80-е гг. усилился дефицит американского платежного баланса и увеличился актив ФРГ, Японии и новых индустриальных стран Азии. Для США ? экспортеров обесценивающихся международных денег, такой рост внешнеторгового дефицита не представляет опасности, так как в условиях либерализации национальных финансовых рынков «невидимая» торговля — услуги и доходы от инвестиций — возрастают значительно быстрей торговли товарами. Такой ход финансового развития когда колебания процентных ставок и курсов валют приводят к значительным передвижениям средств между странами, создает благоприятную почву для расцвета финансовых спекуляций транснациональных корпораций, способных сотрясать экономику государев и регионов.

Выросший к 90-м гг. государственный долг более не дает государствам возможностей для маневра экономическими ресурсами по ликвидации бюджетного дефицита. У правительств 90-х гг. нет, как это было ранее, достаточного количества денег для крупномасштабной финансовой интервенции. Нет и «локомотивов», движущих сил мировой экономики- Отсрочку банкротства неолиберализма и кризиса мировое экономики в конце 80-х — начале 90-х гг. дал экономический кризис в Восточной Европе и СССР. Экономическое равновесие стало зависеть от растущих связей США, ЕС и Японии с бывшими социалистическими и развивающимися странами. Пока США финансировали военные расходы за Германию и Японию, эти страны субсидировали доллар. После распада СССР и социалистического лагеря в 1989-1991 гг. наблюдаются высокие темпы роста инвестиций ЕС и Японии в другие страны, что усилило межимпериалистическую конкуренцию между США, Германией и Японией и усугубило финансовую неустойчивость в мире.

При президенте Буше в начале 90-х гг. экономика США пережила очередной экономический кризис. Он был вызван структурными изменениями из-за сокращения военного сектора экономики в связи с прекращением времен «холодной» войны, сокращением производства в ключевых отраслях для повышения конкурентоспособности их продукции, банкротством предприятий и слабости финансовых институтов, предоставивших им кредиты. В связи с кризисом произошло резкое увеличение бюджетного дефицита до 290 млрд. долл. в 1992 г. В 1990-1993 гг. среднегодовые дефициты федерального бюджета подскочили до 4,8%, государственный долг перешел за отметку 70% [52].

Западная Европа, исключая Англию и Скандинавию, а также Япония и страны Юго-Восточной Азии испытали некоторый рост до весны 1992 г., но летом 1992 г. они вступили в полосу мирового экономического спада. За 1992 г. промышленное производство Японии сократилось более чем на 8% и прирост ВНП составил 1,6% в 1993 г. Более сильный спад в Японии наблюдался лишь в середине 70-х гг., когда повышение цен на нефть ударило по зависящей от импорта энергии стране гораздо больше, чем по другим развитым странам.

В 1993 г. в обращении к Конгрессу президент Клинтон призвал американцев к повышению налогов, чтобы «вместе с ним отправиться в великое национальное путешествие — не только пользоваться сегодняшним процветанием, но и инвестировать гораздо большее в процветание завтра» [91]. Предполагая использовать выгоды демилитаризации для крупного сокращения дефицита и пересмотра «федеральных приоритетов с переносом тяжести с потребления на инвестиции» [91], он обещал добиться резкого ускорения экономического роста и создания рабочих мест в краткосрочной перспективе, после чего последует увеличение доходов населения в долгосрочной перспективе.

Программа Клинтона предполагала повышение налогов и снижение процентных ставок, что нарушало постулат теории предложения, а также уход от принципов налоговой реформы 1986 г. Республиканцы, заявляя о своей приверженности к сокращению расходов для достижения реального сокращения бюджетного дефицита, обвинили Клинтона в намерениях увеличить налогообложение всех поголовно и в отсутствии у него долгосрочной экономической стратегии, четких экономических принципов и ориентиров.

Экономический план Клинтона способствовал некоторому оживлению экономики и появлению новых рабочих мест, но высоких темпов экономического роста добиться не удалось. Темпы роста ВВП составили 3,5% в 1994 г., 2% — в 1995 г. и 2,4% — в 1996 г. Уровень безработных в стране составлял примерно 6% к экономически активному населению, но в 1997 г. достиг низкого уровня в 4,8% [72]. Впервые с 1970 г. дефицит федерального бюджета в 1997 г. составил 0,3% ВВП, что означает его сокращение в 13 раз по сравнению с 1992 г. [63]. Безусловное лидерство США в мировой экономике и рост реальной заработной платы, позволяют многим сделать вывод, что после шести лет правления Клинтона экономика США стала «золотой».

Однако, по данным министерства торговли, зарплата и прочие выплаты к национальному доходу снижались с 1993 по 1996 г., средняя зарплата остается ниже, чем она была в 1973 г. В то же время прибыли корпораций за это время резко возросли. Большие биржевые доходы идут в карман всего 25% семей. Примерно 71% семей не имеют акций либо владеют не более чем на 2 тыс. долл. ценными бумагами. Примерно треть всех рабочих занята на неквалифицированных работах с зарплатой менее 15 тыс. долл. в год [72]. Несмотря на «островки высочайшей технологии», средний технологический уровень США снижается. Уменьшается производительность труда в машиностроении. В стране ожидается значительное снижение инвестиционной активности, в том числе и абсолютное сокращение расходов на жилищное строительство.

Наблюдаются высокие темпы роста внешнего долга и внешнеторгового дефицита, который в 1996 г. вырос на 8% и составил 188 млрд. долл. [12]. Отрицательное воздействие на состояние платежного баланса США оказывает удорожание доллара во время азиатского кризиса, стимулирующие переток капиталов в доллар. Чтобы укрепить курс доллара, США намерены ужесточить монетарную политику. По мнению ОЭСР, текущий уровень экономического роста в США не может сохраниться, не приводя к росту инфляции. Поэтому прогнозируется замедление темпов американской экономики с 3,8% в 1997 г. до 2,7% в 1998 г. и до 1,9% в 1999 г. [63]. В четвертом квартале 1997 г. рост ВВП достиг 3,9%. Состояние платежного баланса США за 1997 г. значительно ухудшилось. Дефицит составил 45 млрд. долл. вместо ожидаемой величины в 40,8 млрд. долл. Такое ухудшение может способствовать повышению процентных ставок в США.

Оживление деловой активности в мире, начавшееся в середине 90-х гг., было связано сравнительно быстрым ростом экономики в странах Южной и Юго-Восточной Азии и подъемом общехозяйственной конъюнктуры в большинстве промышленно развитых стран.

В 1995 г. на базе ГАТТ была образована Всемирная торговая организация (ВТО), призванная регулировать экономические взаимоотношения стран-участниц на основе Уругвайского раунда многосторонних торговых переговоров (1986-1994) по развитию либерализации международных торговых отношений, в том числе в сфере услуг укрепить взаимодействие с МВФ и Всемирным банком (МБРР). В отличие от ГАТТ, косвенно связанного с ООН, ВТО полностью выведена за его рамки. В промежутках между министерскими встречами руководящим органом ВТО является Генеральный совет, контролирующий выполнение многосторонних торговых соглашений, помогающий разрешению торговых споров путем консультаций, переговоров и т.д. Статус наблюдателя в ВТО имеют более двух десятков стран, находящихся на разных стадиях присоединения к ВТО. Среди них — Россия, Китай и др.

В Великобритании темпы роста ВВП составили в 1994 г. 3,8%; в 1995 г. — 2,5%; 1996 г. — 2,1% и ожидаются на уровне 3% в 1997 г. Уровень безработицы в 1995 г. составил 8,3%. Прямые капитальные вложения Великобритании за рубежом удвоились к 1994 г. по сравнению с 1991 г. Из 108 млн. фунтов стерлингов финансовая корпорация израсходовала в Великобритании в первом квартале 1995 г. лишь 25%, а портфель ценных бумаг в развивающихся странах вырос в 7 раз с 1990 г., что дает ежегодно прибыль в два раза выше, чем в Великобритании [72]. На выборах в 1997 г. победили лейбористы, не предложившие ничего нового. Новый премьер-министр Тони Блэйр продолжил начатый консерваторами либеральный путь дефляционного развития экономики с сокращением социальных расходов и увеличением налогов, с высокими процентными ставками для выплаты растущего государственного долга транснациональным корпорациям. Более высокая доходность внутреннего рынка снизила зависимость британских банков от потенциальных убытков в переживающем кризис азиатском регионе.

В Германии темпы роста ВВП составили 2,9% в 1994 г.; 1,9% — в 1995 г.; 1,4% — в 1996 г.; 2,2% — в 1997 г. Уровень безработицы в Германии достиг в 1995 г. 9,4%. Во Франции темпы экономического роста составили 2,8% в 1994 г.; 2,1% — в 1995 г.; 1,5% — в 1996 г.; 2,5% — в 1997 г. Уровень безработицы во Франции составил 11,6% в 1995 г. В Италии темпы роста ВВП достигли 2,2% в 1994 г.; 2,9% — в 1995 г.; 0,7% — в 1996 г.; 1,0% — в 1997 г. Уровень безработицы в Италии составил 12% [63].

В то время как бывшая советская экономика и Восточная Европа переживают процессы дезинтеграции, страны Западной Европы и особенно ее ведущие государства (Германия и Франция) стремятся развивать интеграцию с целью создания новой супердержавы, способной противостоять гегемонии США. Для этого страны ЕС намерены создать экономический и валютный союз ЕВС с единой общеевропейской валютой «евро» и с европейским центральным банком (ЕЦБ) во Франкфурте, которому национальные правительства передадут все нити управления национальной валютной политикой. Чтобы вызвать доверие к евро как новой валюте, поддерживаемой жесткой финансовой политикой, заключенное в 1991 г. Маастрихтское соглашение предусматривает выполнение странами, претендующими на членство ЕВС, так называемых критериев конвергенции. Страна ЕС не может стать членом ЕВС, если ее государственный долг превышает 60%, или бюджетный дефицит превышает 3% ВВП к концу 1997 г.

Переход к евро условно разбит на три этапа. Первый этап, начавшийся в 1990 г., характеризовался полной либерализацией движения капиталов в ЕС, усилением сотрудничества между центральными банками государств, свободой расчетов в экю и общим сближением экономик. На втором этапе, начавшемся в 1994 г., были приняты более жесткие меры по координации экономической и валютной политики с учетом Маастрихтского соглашения и образован Европейский валютный институт как прообраз ЕЦБ. Третий этап по введению евро для проведения безналичных расчетных операций начнется 1 января 1999 г. С 2002 г. предполагается внедрение банкнот и монет единого образца для стран-членов ЕВС.

На Европейском банковском конгрессе, состоявшемся в ноябре 1997 г. [63], разрабатывалась экономическая и финансовая политика ЕС для переходного периода с мая до конца 1998 г. К маю 1998 г. должна быть названа группа стран, которые первыми войдут в валютный союз. Ожидается, что их количество будет равно 11. Не войдут в союз Великобритания, Греция, Дания и Швеция, которые не видят для себя возможности сразу вступить в ЕВС.

Для того чтобы пройти «отбор», правительства ЕС стали устанавливать бюджетный контроль и проводить дефляцию. В Бельгии парламент проголосовал за самороспуск и предоставление премьер-министру неограниченных прав в отношении госбюджета. Во Франции, где государственный дефицит составлял 5%, правительство вынуждено принимать еще более жесткие меры, что вызвало волну протестов и забастовок. При официальном уровне безработицы свыше 12,5% и спаде производства дальнейшее сокращение расходов в стране, где госсектор является основным производителем ВВП, чревато тяжелым экономическим кризисом. В Германии также наблюдается резкое увеличение государственного долга, вызванное в основном плохим управлением по присоединению Восточной Германии.

Понятно, что проводимые дефляционные меры для введения евро добавят миллионы безработных. Как заявил один из ведущих сотрудников одного из крупнейших европейских банков: «ЕС располагает конфиденциальной информацией, что введение евро добавит миллионы безработных. Никто не рискует сказать открыто, но приход евро вызван вовсе не экономическими причинами. За этим стоят слишком влиятельные силы. Каждый крупный банк, каждое крупное финансовое учреждение Европы вложило сотни миллионов в евро. И сейчас финансовая мощь Европы диктует свои условия, и ни один политик не рискнет бросить ей вызов» [82].

Идея интеграции Европы для усиления ее конкурентных преимуществ была реализована при создании альянса «Ойрекс», объединившего холдинговую компанию фондовых бирж Германии «Дойче берзе АГ» и швейцарскую биржу финансовых фьючерсов и опционов «Соффикс». В нем намерено участвовать объединение французских бирж «Сосьете де бурс франсез». Для укрепления позиций на фьючерсных рынках в Европе альянс открыт для других европейских бирж. С учетом объединения участники намерены скорректировать свою стратегию в сфере банковских инвестиций.

Согласно прогнозу МВФ, Франция, Германия и Италия закончат 1997 г. с дефицитом госбюджета в размере 3,1-3,2% [63], хотя членство в союзе Италии и Франции вызывает опасения из-за высокого уровня безработицы — 12,3%. Так как в первой группе должно быть не менее половины всех членов ЕС, а часть стран не уложится в эти критерии, то ожидается очередной компромисс. В частности, возможен учет интересов Франции, обратившейся в ЕС с предложениями о внесении изменений в действующий антидемпинговый режим для защиты ее промышленности от «несправедливой конкуренции дешевого импорта из Азии.

Смягчение критериев конвергенции сделает евро не такой твердой валютой, как хотели бы европейцы. Немцы, заинтересованные в том, чтобы евро были не слабее марки, настаивают на выполнении установленных критериев конвергенции. Для обеспечения финансовой стабильности и цен в течение восьмимесячного переходного периода первая группа стран будет стремиться к жесткой привязке курсов национальных валют и в этих странах должно происходить сближение процентных ставок. В течение переходного периода в рамках государств допустим определенный маневр банковскими ставками и курсами валют. После 1 января 1999 г. приоритет будет отдан общим, а не национальным целям: курсы валют будут связаны окончательно и появится единая банковская ставка, определяемая ЕЦБ.

Евро, используемая для расчетов между странами ЕВС, должна стать реальной альтернативой слабому доллару, финансирующему хронический дефицит платежного баланса США. На ЕС, по данным Дойче банка, приходится 20,9% мировой торговли (США —19,6%, Япония — 10,5%, Россия — 1,5%). ЕС — второй в мире фондовый рынок с объемом 4,7 трлн. долл. после США, у которых — 8,7 трлн. долл. Однако здесь нужно учитывать, что доллар составляет более 60% резервов центральных банков во всем мире, а объединенные валюты ЕС — только 23%. Существуют серьезные проблемы согласования интересов разных «по силе» государств ЕС. В случае успеха евро катастрофа для США будет неминуема. Федеральная резервная система будет вынуждена поднять процентные ставки, чтобы сохранить в стране иностранные инвестиции. За резким увеличением процентных ставок последует экономический кризис хуже великого кризиса 1929-1933 г. В случае слабости евро, накануне перехода к ней, произойдут значительные перетоки средств на мировых рынках в доллары, что подорвет единую европейскую валюту с самого начала. Это будет невыгодно и для России, поскольку ЕС является ее главным торгово-экономическим партнером.

Вариант сильного евро представляется малоперспективным. Значительные перетоки капиталов в доллары наблюдаются уже сейчас в связи с продолжающимся кризисом в Азии. Так как на долю 20 европейских банков приходится 85-90% всех выданных в Азии кредитов, то убытки европейских банков, связанные с кредитованием в Азии, достигли 20млрд. долл. Риск потенциальных убытков европейской банковской системы в четырех странах, наиболее пострадавших от кризиса — Южной Корее, Таиланде, Индонезии и Малайзии, оценивается 110-130 млрд. долл. [64], что снижает рейтинг нескольких французских и немецких банков. Для покрытия рисков потребуется создание больших резервов центральными банками этих стран. В Японии, ставшей с начала 80-х гг. самым крупным инвестором за границей, темпы роста ВВП составили 0,6% в 1994 г.; 1,4% — в 1995 г.; 3,6% — в 1996 г.; 2,3% — в 1997 г. Уровень безработицы составил в 1995 г. 3,1%. Привычка правительства и финансовых кругов Японии легко наживаться на огромных финансовых оборотах, играть на повышение и спекулировать дорожающими ценными бумагами и земельными участками, привела к серии банкротств ведущих финансовых институтов. В ноябре 1997 г. рухнула «Ячмаити секьюритиз», четвертая по величине в стране компания по операциям с ценными бумагами, чьи потери с учетом ее дочерних и родственных фирм составят 50 млрд. долл. Лопнул «пузырь» бесконечно росших курсов акций и цен на недвижимость. Для недопущения эффекта «домино», способного развалить весь финансовый рынок страны, и расширения зоны катастрофы Японский банк, как и в случае с обанкротившимся десятым по величине банком «Хоккайдо Такусиоку», выделил компании государственные средства, чтобы обеспечить интересы клиентов фирмы. Ситуацию в Японии усугубляет финансовый кризис в тесно связанных с японским капиталом стран Восточной Азии. Поэтому общепринятая оценка выхода Японии из экономического спада в долгосрочной перспективе — пессимистическая.

Всякий экономический кризис — это насильственное согласование производства и потребления, реальных и фиктивных финансовых потоков.

Финансовая нестабильность 80-х гг. поддерживалась благодаря деятельности не отдельных государств, а координации валютной политики группы «семи« и МВФ, растянувших во времени распространение потерь от нее на более экономически слабые слои. Их деятельность привела к долговому кризису развивающихся стран (в конце 1987 г. внешний долг развивающихся стран приблизился к 1,2 трлн. долл. [47]), чрезмерному накоплению внешней задолженности США и резким колебаниям курса американского доллара, к раздутым спекулятивным сделкам с ценными бумагами на международных финансовых рынках и диспропорциям распределения финансовых ресурсов между странами. Если в 1990 г. в денежные спекуляции были вовлечены 600 млрд. долл. ежедневно, то в 1996 г. — 1 трлн. долл., что в 29-30 раз превышает стоимость продаваемых товаров вместе с услугами [72]. По оценкам «Гарвард Бизнес Ревью», на каждый доллар, обращающийся в мировой экономике, приходится 20-50 долл. в финансовой сфере. Учитывая, что объединенный фонд 23 развитых стран составляет 550 млрд. долл., то даже при согласованной деятельности всех мощных государств они могут направить для борьбы со спекуляцией в день лишь 14 млрд. долл. Сегодня мировой экономикой руководит транснациональный капитал.

Благодаря концентрации капиталов в руках крупных финансовых магнатов и либерализации национальных финансовых рынков, они легко могут обрушить любой национальный денежный рынок, на котором осуществляются краткосрочные операции и обслуживается, главным образом, движение оборотного капитала, и национальный рынок капиталов — рынок средне — и долгосрочных капиталов, включающий ипотечный рынок и рынок ценных бумаг. Если государство в условиях контроля за движением капиталов имело возможности для регулирования национального рынка, то в условиях либерализации эта функция перешла к финансовым магнатам, вызывающим кризисные ситуации на национальных рынках, исходя из долгосрочных целей своей выгоды. Аккумулирование капитала холдинговыми объединениями и расширение спекулятивных сделок с ценными бумагами усиливаются одновременно с ухудшением государственных финансов. Сбрасывая большой объем средств при последующем повышении учетных ставок, холдинговые объединения дестабилизируют финансовые рынки.

Ситуация 90-х гг. радикально отличается от других исторических периодов тем, что у государств больше не осталось средств для крупномасштабной финансовой интервенции. Растущая пирамида государственного долга и выплачиваемых по нему процентов может, в конце концов, «взорвать» политику стабилизации на любом национальном рынке.

Так, Сорос, объявив в 1992 г., что датская марка упадет в цене, сделал ставку на 10 млрд. долл. датских марок против фунта стерлингов и лиры и получил 2 млрд. долл. за две недели [72]. Получив заявление от правительства Китая о жестком намерении не девальвировать гонконговскую валюту, Сорос предупреждает о возможности «обвала» самого правительства, защищающего свою валюту «до последнего издыхания». «Финансовые бомбы» холдинговых компаний обусловили депрессию 90-х гг., биржевые крахи 1987 и кризис в Азии 1997 г. Биржевой кризис в октябре 1997 г. был инспирирован группой финансовых магнатов, располагавших очень большими пакетами акций и потому сумевших легко обрушить нью-йоркский фондовый рынок, чтобы после продажи акций купить гораздо большие пакеты акций подешевле. Проиграли крупные биржевые спекулянты и ведущие американские компании, чьи крупнейшие пакеты акций были дешево проданы неизвестным финансовым воротилам.

Разрыв между реальным и фиктивным капиталом, замедляя капитальные вложения в производство, заставляет правительства увеличивать займы для покрытия текущих государственных расходов. Государственный долг стран ОЭСР вырос с 40% ВВП в 1978 г. до 54% в 1988 г. и достиг 70% в 1994 г. [72]. Займы берутся у крупных финансовых институтов, которые, получив долги, направляют деньги на спекулятивные цели. Понятно, что в таких условиях государство вынуждено повышать ставки по займам, выпуская взамен облигации ГКО. Когда в 1994 г. упал курс доллара, инвесторы обрушили американский рынок облигаций, заставив тем самым правительство учредить выгодные долгосрочные ставки. После этого началась биржевая лихорадка во всем мире и зашатался мексиканский песо, так как капиталы утекли с мексиканского рынка на более выгодный американский. Международная помощь в 50 млрд. долл. для стабилизации песо была использована в спекулятивных целях, а не в интересах развития мексиканской экономики [72].

Любой кризис мировой валютно-финансовой системы наносит вред прежде всего странам с более слабой экономикой, но последствия от этого тяжело отражаются и на других странах из-за торговых и финансовых связей. Согласно прогнозам ОЭСР, финансовый кризис в Азии снизит темпы экономического роста в 1998 г. в США на 0,7%; для стран ЕС — на 0,8%; наиболее резко в странах Азии — 1,4% [63]. Такой ход событий укрепляет позиции США, как лидирующей державы. В ежегодном обращении к нации в январе 1998 г. Клинтон сообщил, что ни одна страна Запада не имеет таких высоких темпов экономического роста, как США, и что страна достигла самого низкого уровня безработицы за четверть века и темпов инфляции за последние тридцать лет. На помощь странам Юго-Восточной Азии Белый дом собирается выделить 18 млрд. долл. и даже погасить долг, превышающий 2 млрд. долл., перед ООН [19].

Чтобы не допустить распространения кризиса на страны базирования транснационального капитала, эксперты международных финансовых институтов рекомендуют государствам принимать меры по ограничению девальвации национальных валют и избыточных инфляционных процессов, обеспечить большую открытость национальных экономик, в том числе для внешнего контроля, а США, Великобритании и Канаде рекомендуют повысить процентные ставки [63].

Финансовые группы все более склоняются к выбору стратегии дефляционного аскетизма, цель которого состоит в поддержке нестабильных финансовых структур за счет снижения среднего уровня жизни, т.е. снижения реальных доходов большинства населения, роста налогов и сокращения государственных расходов на социальные программы. Проведение такой экономической политики предполагает перемещение центра власти от парламента к сочетанию правительственных и частных «экспертных» учреждений с «интегрирующимися» с ними профсоюзами и большую агрессивность во внешней политике [36].

Альтернатива стратегии дефляционного аскетизма — выбор эффективной стратегии национального развития, стержнем которой является перспективное народнохозяйственное планирование, нацеленное на устойчивое повышение уровня жизни и сглаживание социального неравенства.

Резюме

• В связи с первым нефтяным шоком усилился спрос на доллары США. Для недопущения импорта инфляции через доллары США и переливов «горячих денег» странами ЕС, исключая Англию и Грецию вводится в 1979 г. европейская валютная система, организованная по принципу европейской валютной змеи. Базой для установления курсовых соотношений является европейская валютная единица (ЭКЮ), эмиссия которой регулируется через механизм многостороннего клиринга при содействии Банка международных расчетов. Несогласованность принципов экономической политики государств приводит к девальвации слабых валют и ревальвацию сильных валют, к усилению лидера — ФРГ за счет других стран.
• Второй нефтяной шок сопровождался резким повышением процентных ставок в США и странах ЕС, нарушившим естественное движение нормы прибыли и нормы процента к понижению в связи с ростом предложения ссудного капитала. Это стало возможным из-за власти транснациональных банков, в основном базирующихся в США, и скоординированной финансовой политики США и ЕС. В результате выросла доля неторговых платежей в международных расчетах и усилилось влияние еврорынка на курсы валют по сравнению с торговыми балансами. Еврорынок стал способным вызвать валютный кризис в любой стране посредством передвижения огромных сумм «горячих денег». Так как на нем всегда преобладают доллары США, то и валютно-финансовый кризис всегда используется в пользу доллара. Политика высоких процентов в 80-е гг. вызвала кризис платежеспособности развивающихся стран. Попыткам государственного и межгосударственного регулирования еврорынка противодействуют его крупнейшие поставщики и потребители — транснациональные корпорации. Разногласия стран ОПЕК помешали им в дальнейшем выработать единую стратегию.
• Вызванные нефтяными шоками экономические кризисы в странах «большой семерки» знаменовали кризис кейнсианства и его составной части — «кривой Филлипса», по которой рассчитывались варианты соотношений между уровнем инфляции и уровнем безработицы. Транснациональный капитал предпочел недопускающий инфляцию монетаризм с идеалами рыночной экономики, приносящий социальную справедливость в жертву ради роста доходов транснационального капитала. На смену «национальному» кейнсианству пришел «интернациональный» неолиберализм, органически «встраивающий» государства в мировую экономику, где господствует транснациональный капитал. Первыми дерегулировали национальный финансовый рынок США, сделав его конкурентоспособным по привлечению инвестиций с еврорынками. Либерализовать свои финансовые рынки устремились европейские финансовые центры и в первую очередь — Лондон.

Англия, являясь второй по величине базой транснационального капитала после США, существенно отстает от конкурентов в развитии новых технологий. Рост цен на нефть определил приход Тэтчер к власти в 1979 г., предложившей рыночную экономику в качестве альтернативы бюрократическому вмешательству. Благодаря приватизации государственной собственности дефицит бюджета уменьшился. Посредством перехода от подоходного налога к косвенным и роста заработной платы правоохранительных органов было переложено налоговое бремя на слабые социальные слои. Профсоюзы лишились контроля по суду над работодателями, а предприниматели — контроля за утечкой капитала за рубеж, что сделало транснациональные корпорации полностью неподотчетными. Так как монополии не заинтересованы в эффективном развитии национальной экономики, то за 10 лет тэтчеризма конкурентоспособность Англии не улучшилась, но резко вырос дефицит платежного баланса. Предвыборная программа Мэйджора, отказавшегося от подушного налога, обеспечили победу консерваторов и в 1992 г.

В программе либерализации экономики Рейгана, ставшего президентом США в 1981 г., предусматривалась реализация идей теории предложения, рекомендовавшей сокращение налогов, удушающих инициативу, и сокращение государственных расходов, в первую очередь — социальных; замедление роста денежной массы в обращении с помощью политики высокого процента за государственные кредиты. Однако военные расходы, направленные против СССР, определили рост доли расходов в ВВП и бюджетного дефицита. Снижение темпов инфляции сопровождалось ростом государственного долга, уровня безработицы и социального расслоения. В начале 90— х гг. экономика США пережила экономический кризис, вызванный структурными изменениями в экономике из-за сокращения военного сектора экономики, что увеличило бюджетный дефицит и государственный долг.

Либерализация экономики охватила и другие развитые страны. Либерализация японского рынка, начатая в 1979 г. с отмены валютного контроля, простимулировала японскую экспансию в США. Принятие «группой пяти» решения по девальвации курса доллара имело тяжелые последствия для Японии. Она была вынуждена переориентироваться на стимулирование внутреннего спроса, осуществлять либерализацию внутренних рынков капитала, проводить дефляцию, что вызвало рост безработицы. Во Франции политика дерегулирования и открытия финансового национального рынка началась лишь в 1985 г. и закончилась к 1990 г. В ФРГ либерализация финансовой деятельности происходит медленно, поскольку особое внимание уделяется стабильности цен и денежного обращения и, следовательно, эффективному валютному контролю.

Дерегулирование и либерализация финансовых рынков промышленно развитых стран обеспечили к началу 90-х гг. ах финансовую интеграцию с еврорынком и отсутствие «локомотивов» — движущих сил мировой экономики. Выросший государственный долг более не дает государствам возможностей для маневра экономическими ресурсами. Растущая пирамида государственного долга с выплачиваемыми по нему процентами во всех странах может «взорвать» политику стабилизации на любом национальном рынке. Отсрочку кризису мировой экономики в конце 80-х — начале 90-х гг. дал экономический кризис в Восточной Европе и СССР, куда направились массовые инвестиции из конкурирующих между собой западных стран.

Экономический план Клинтона был нацелен на повышение налогов и снижение процентных ставок для стимулирования инвестиций, что способствовало некоторому оживлению экономики и снижению уровня безработицы. Однако высокими темпами растет дефицит платежного баланса, что будет способствовать повышению процентных ставок в США и ухудшению там инвестиционной активности. Лейбористы в Англии продолжили путь дефляционного развития экономики с сокращением социальных расходов и увеличением налогов, с высокими процентными ставками для выплаты растущего государственного долга транснациональным корпорациям. Процесс интеграции экономики стран-членов ЕС, направленный на создание успешно конкурируемой с долларом «евро» и наднационального европейского центрального банка, сопровождается четким выполнением критериев конвергенции по бюджетному дефициту и государственному долгу. Это заставляет входящие в него страны проводить дефляционную политику, что ведет к росту безработицы и к социальным потрясениям. Япония, проводившая до недавнего времени дефляционную политику, в связи с банкротством ряда финансовых институтов намерена снизить процентные ставки для стимулирования инвестиций, хотя здесь вероятней противоположный результат — утечка капиталов из страны.

Разрыв между реальным и фиктивным капиталом, замедляя производственные инвестиции, заставляет правительства увеличивать займы для покрытия текущих государственных расходов. Займы берутся у крупных финансовых институтов, которые, получив долги, направляют деньги на спекулятивные цели, вынуждая государство повышать ставки по займам. Экономический кризис — это насильственное согласование производства и потребления, реальных и фиктивных финансовых потоков. Либерализация национальных финансовых рынков в мировой экономике и концентрация капиталов в руках крупных финансовых магнатов позволяет им легко обрушить любой национальный денежный рынок, исходя из долгосрочных целей своей выгоды. В случае успеха «евро» США увеличат процентные ставки, вслед за чем последует всемирный экономический кризис хуже великого кризиса 1929 -1933 гг. В случае слабости «евро» произойдут значительные перетоки средств на мировых рынках в доллары, что наблюдается уже сейчас в связи с финансовым кризисом в Восточной Азии, Большие потери от кризиса понесли прежде всего страны с более слабой экономикой, меньшие — европейские банки и Япония. Позиции США, как лидирующей державы, укрепились.

Финансовые группы все более склоняются к выбору стратегии дефляционного аскетизма, цель которого состоит в росте их доходов за счет роста налогов и сокращения государственных расходов на социальные программы, т.е. снижения реальных доходов большинства населения. Проведение такой стратегии предполагает перемещение центра власти от парламента к правительству, интегрирующемуся с международными экономическими организациями. Альтернативой стратегии дефляционного аскетизма является выбор эффективной стратегии национального (субрегионального) развития, стержнем которой является перспективное народнохозяйственное планирование, нацеленное на устойчивое повышение уровня жизни и сглаживание социального неравенства.

 

 

страница назад

страница вперед

 

Оставьте Ваш комментарий к этой статье и получите доступ к закрытому разделу сайта

Добавление комментария

Ваше имя:   E-mail (не отображается на сайте): Ваш отзыв: Введите слово с картинки