Новости проекта
Новый раздел на сайте
26.10.2016
Атлас всемирной истории

Подробнее

Внимание! Открыта вакансия администратора
26.10.2016
Проекту "История Дипломатии" требуется старший администратор (свободный график работы)

Подробнее

Все новости

В принятие закона об увеличении состава полка с трёх батальонов до четырёх. Благодаря этому контингент французской армии мирного времени увеличивался на 144 тысячи человек. В ответ на эти мероприятия бисмарковская пресса пустила слух, будто французское правительство срочно, по любой цене, закупает в Германии лошадей для армии. 4 марта 1875 г. был издан императорский указ о запрещении вывоза лошадей.

Перед русским послом Бисмарк пытался скрыть истинный характер этого предмобилизационного мероприятия, уверяя, будто указ вызван необходимостью сохранить конское поголовье для приближающихся полевых работ. Всё же канцлер не мог не признать, что «обычно от этой меры пахнет порохом».

За месяц до указа, 3 февраля, Германия предъявила Бельгии ряд требований относительно изменения её внутреннего законодательства. Поводом послужили антигерманские выступления бельгийских католиков. Такое вмешательство во внутренние дела Бельгии могло создать в любой момент предлог для разрыва с ней и использования бельгийской территории для военных действий против Франции. Одновременно продолжались угрозы и по адресу Парижа.

В инспирированной Бисмарком статье «Kolnische Zeitung» от 5 апреля 1875 г. указывалось на вероятность соглашения Франции с Австрией и Италией и на спешные военные приготовления Франции. 9 апреля последовала также инспирированная канцлером статья в рептильной газете «Rost» под кричащим заголовком «Предвидится ли война?» Статья опровергала сообщение «Kolnische Zeitung» о нелойяльности Австрии, но полностью подтверждала сведения об угрожающей позиции Франции. Эти статьи произвели сенсацию. В беседах с дипломатами в Берлине проводилось своеобразное разделение труда: Бисмарк твердил о том, что Франция готовит немедленное нападение, а Мольтке — что Германия должна его предупредить и что «война, таким образом, станет неизбежной». Со всех сторон ползли самые тревожные слухи.

Маневр Бисмарка оказался неудачным: французы не дали себя запугать. При содействии французского посла в Берлине Гонто-Бирона Деказ сумел обернуть против Бисмарка то самое оружие, которым тот действовал против Франции. Собирая решительно всё, что только можно было услышать об агрессивных замыслах Бисмарка, Деказ попытался мобилизовать Россию и Англию на выступление в пользу Франции.

21 апреля 1875 г., за обедом, Радовиц, уже вернувшийся в Берлин, сказал французскому послу, что в Германии многие политические деятели ввиду военных приготовлений Франции считают необходимой превентивную войну. Узнав об этом, Деказ призвал к себе парижского корреспондента «Times» Бловица. Результатом их беседы явилась алармистская заметка в «Times» и вслед за ней — резкая антигерманская кампания в значительной части английской прессы. Затем Деказ разослал французским представителям за границей копию донесения Гонто о беседе с Радовицем, предлагая обратить внимание держав на германскую военную угрозу.

Призыв Деказа и на этот раз не остался без ответа. Французский посол в Петербурге получил от Горчакова и от царя обещание дипломатической поддержки в случае нападения Германии на Францию.

В Лондоне французский демарш совпал с поступлением тревожных сведений относительно планов германского вторжения в Бельгию. Дизраэли, сменивший Гладстона в 1874 г. на посту премьера, был явно обеспокоен возможностью появления Германии у берегов Па-де-Кале и ещё больше — перспективой нового разгрома Франции: наличие в Западной Европе двух соперничающих великих держав оставалось основной картой английской дипломатической игры. Английская политика ввиду этого всегда стремилась к поддержанию «европейского равновесия» и к предотвращению гегемонии той или иной державы на европейском континенте.

Подобно тому как Англия в своё время боролась вместе с Россией против Наполеона, так и теперь Дизраэли выступил против Бисмарка рука об руку с русским правительством. «Бисмарк — это новый Наполеон, — заявлял Дизраэли, — он должен быть обуздан... Необходим союз между Россией и нами для данной конкретной цели».

Министр иностранных дел в кабинете Дизраэли лорд Дерби поручил английскому послу в Берлине лорду Одо Росселю «употребить все усилия», чтобы положить конец «недоразумениям» между Францией и Германией. «Полагают, — писал Дерби, — что русский император будет говорить в этом же смысле во время своего пребывания в Берлине. Если он сделает это, вы должны его всемерно поддержать в интересах сохранения мира.

Когда в Берлин прибыли с очередным визитом царь и Горшков там разыгрался финал дипломатического поединка Горчакова и Бисмарка. Утром произошла встреча обоих канцлеров Бисмарк рассыпался в заверениях, что и не собирается нападать на Францию. Всякие тревожные слухи он приписывал махинациям биржевиков, которые играют на понижение, и в частности интригам герцога Деказа, «заинтересованного в биржевых операциях». Бисмарк заявил, что Мольтке в политике — «молокосос» и что его заявлений о превентивной войне не стоит и слушать. Обвинять же самого Бисмарка в намерении вызвать войну — значит считать его идиотом.

Вечером того же дня лорд Одо Россель обедал у Бисмарка. За столом он сообщил канцлеру то, что поручил ему передать лорд Дерби. С необычайной наглостью Бисмарк повторил и английскому послу всё то, что уже сказал Горчакову.

Перед отъездом из Берлина Горчаков послал всем русским посольствам и миссиям следующую телеграмму: «Император покидает Берлин уверенный в господствующих здесь миролюбивых намерениях. Сохранение мира обеспечено». Эта телеграмма была послана шифром, но скоро стала достоянием гласности. Она создавала впечатление, что лишь воздействие России предотвратило вторичный разгром Франции. Такое впечатление ещё усиливалось благодаря тому, что в печать телеграмма попала в искажённом виде. Вместо «сохранение мира обеспечено» было напечатано: «теперь (т. е. после приезда царя) мир обеспечен». Бисмарка эта телеграмма привела в бешенство. В лицо он саркастически заявлял Горчакову, что русскому канцлеру, очевидно, хочется прослыть «спасителем Франции». За глаза он говорил, что для прославления канцлера-миротворца можно устроить театр в германском посольстве в Париже и там показывать русского дипломата в виде ангела-хранителя, в белой одежде, с крыльями и надписью: «Горчаков покровительствует Франции». По свидетельству самого Бисмарка, он жаловался и царю на «нечестный» поступок Горчакова. Александр слушал германского канцлера молча, покуривая и слегка улыбаясь. Ответ его Бисмарку не лишён был дипломатической находчивости. Царь хладнокровно заметил, что не следует принимать всерьёз всякое проявление «старческого тщеславия».

События 1875 г. утвердили Бисмарка в убеждении, что русская дипломатия — главный противник немецкой агрессии. Отсюда — его ненависть к России.

 

 

страница
назад
страница
вперед

 

Оставьте Ваш комментарий к этой статье
и получите доступ к закрытому разделу сайта


Добавление комментария

   Ваше имя:

  E-mail (не отображается на сайте):

Ваш отзыв:


Введите слово с картинки