|
Политика «замирения» оказалась несостоятельной прежде всего в отношении Германии. Формально Локарнские соглашения были приняты германскими правящими кругами. Правда, нацисты и другие реакционно-националистические партии разыграли комедию шумной оппозиции против Локарно, но гарантийный пакт был ратифицирован Рейхстагом.
Однако германские правящие круги по-своему понимали значение Локарнских соглашений для политики «возрождения» Германии.
Выступая на заседании Рейхстага 24 ноября 1925 г., Штреземан убеждал германскую буржуазию не требовать немедленного результата его борьбы за «возрождение» Германии, а вооружиться выдержкой и терпением. Он уверял, что так называемый «дух Локарно» означает для Германии новую фазу борьбы против Версальского договора на путях активной международной политики Германии. «Значение духа Локарно в том,— говорил Штреземан, — что отныне уже нет германского вопроса, а есть европейский и международный вопрос. Политика Локарно исключает политику насилия в отношении Германии. Локарно означает возрождение немецкой свободы».
В частной корреспонденции, которую вёл Штреземан в этот период с виднейшими представителями германского империализма, он высказывался гораздо более откровенно относительно использования Локарнского пакта для возрождения экономической и военно-политической мощи Германии. Штреземан сравнивал Локарно с временным перемирием для накопления сил к будущей войне. «Я предвижу в Локарнском пакте получение Рейнской области и возможность возвращения немецких территорий на Востоке», — писал Штреземан 27 ноября 1925 г. депутату Неделю, представителю реваншистских кругов Германии.
Замыслы Штреземана понимали и одобряли такие виднейшие представители германского империализма, как, например, князь Бюлов. В письме его к Штреземану от 26 декабря 1925 г. Локарнский пакт изображался как «краеугольный камень мирного восстановления Германии». «Будучи в борьбе с обоими полушариями и окружённые со всех сторон, мы долго не продержимся, — писал Бюлов, — но теперь время за нас. Ненависть, гнев и злые страсти не должны нами руководить. Теперь на базе новых возможностей можно итти вперёд. Но перед нами должны итти осторожность, терпение, выдержка», французский журналист Жорж Блондель, часто встречавшийся со Штреземаном, рассказал в своей книге «Триумф германизма» о замыслах германской дипломатии в этот период.
«Считая себя, вероятно, первым дипломатом в Европе, — писал Блондель, — Штреземан надеялся достигнуть при помощи дипломатии нужных ему результатов. Он понимал, что новая война была бы сейчас для Германии катастрофой. Он пытался подготовить почву для пересмотра договоров и такой организации Европы, в которой Германия играла бы главную роль». В основе всех планов Штреземана была одна цель — уничтожение Версальского договора.
Штреземан никогда не имел в виду лойяльно соблюдать Локарнские соглашения. Он стремился прежде всего к фактической отмене военного раздела Версальского договора; уничтожение междусоюзнического контроля и эвакуация Рейнской области являлись для него первым шагом в этом направлении, Штреземан надеялся также использовать для этой цели Лигу наций, будучи убеждён, что Германия в любой момент покинет Лигу, если та отвергнет идею мирной ревизии договоров. «Штреземан не питал доверия ни к Лиге наций, ни к Англии, — рассказывает Блондель. — Но он был дипломатом по темпераменту и в желал политики катастроф. „Скажите вашим соотечественникам, — вкрадчиво заявил он мне однажды, — что Франция должна помочь восстановлению Германии. Это выгодно также и для неё. Нужно предать многое забвению. Война есть война. Она всегда приводит к разрушениям”».
«Густав Штреземан был для нас опасным противником, — заключал Блондель, — хотя его политика по внешним признакам и отличалась от гитлеровской, он подготовил путь Гитлеру».
 | страница назад |
|
страница вперед |  |
 |
Оставьте Ваш комментарий к этой статье и получите доступ к закрытому разделу сайта |
Добавление комментария |