|
Петр крепко держал в своих руках все нити русской дипломатии. Он лично участвовал во всех переговорах, выполняя функции и посла и министра иностранных дел. Он дважды ездил за границу с дипломатическими целями и лично заключал такие важные договоры, как соглашение в Раве (1698 г.) и договор в Амстердаме (1717 г.). У себя на родине царь непосредственно сносился с иностранными послами и беседовал с ними запросто в домашней обстановке, — это был самый верный, а иногда и единственный способ довести то или иное дело до конца. Определенных аудиенций не было, царя надо было «отыскивать на пирах и там исполнять свои поручения». «Я воспользовался нынешним обедом, — рассказывает Юль, — за которым сидел с ним рядом, чтобы согласно приказанию моего государя и короля переговорить с ним о разных вещах; во время этой беседы царь весьма благосклонно и охотно слушал меня и отвечал на все, что я ему говорил». При содействий царских денщиков можно было видеть царя и дома, где тот же Юль раз застал его «неодетым, в кожаном, как у ремесленников, фартуке, сидящим за токарным станком». Петр терпеть не мог никаких официальностей. Не без юмора повествует Юль о тайной аудиенции, которую он испросил у царя через канцлера. Аудиенция была назначена на адмиралтейской верфи. Посланник поспешил в назначенное место в расчете, что царь примет его в каком-нибудь доме и выслушает. Когда Петр подъезжал в шлюпке к берегу, Юль спустился к нему навстречу. Царь тут же начал очень громко говорить с ним о государственных делах, так что все окружающие могли слышать. Юль стал просить выслушать его наедине, но Петр приказал сказать прямо, в чем его поручение, а когда посланник заговорил шопотом, то он отвечал нарочито громко. «Тем и окончилась эта испрошенная мною частная аудиенция, от которой царь таким образом отделался, чтобы не слышать того, чего слушать не хотел».
У Петра были свои принципы международной политики. Основным его правилом была политическая добросовестность и верность обязательствам. «Лучше можно видеть, — писал он, — что мы от союзников оставлены будем, нежели мы их оставим, ибо гонор пароля [честь данного слова дражае всего есть».
Сила внешней политики Петра заключалась в том, что он не разбрасывался на несколько проблем, а сосредоточивался на одной; этой одной проблеме он и подчинял все усилия своей дипломатии, отказываясь от выполнения других, раз они не стояли на первой очереди. Так, польский вопрос для Петра существовал только в рамках Северной войны. Единственный раз Петру пришлось против воли уклониться от этого основного принципа его внешней политики, — это было в 1711 г., во время навязанной ему войны с Турцией. Этим отличается внешняя политика Петра I от колеблющейся и противоречивой политики его предшественников. Такой твердости в проведении определенной линии не было и в политике его ближайших преемников.
 | страница назад |
|
страница вперед |  |
Комментарии
Комментарий от Артем Буровик 29 ноября 2013 г. Правда в том, что офиц. историки-политтехнологи романовых-колонизаторов, а вслед за ними и большевиков-диктаторов не пожалели красок, чтобы изобразить Петра Романова “благодетелем Отечества”, чуть ли не “отцом народов России-Евразии”. Но, все же при более внимательном расследовании событий периода “романо-германского ига” (Н.С. Трубецкой) и объективной оценке его деяний напрашивается вывод, что таки был прав народ русский, сохранивший в памяти своей сведения о “подмене царя Петра немцами” - верней, о полноценной вербовке его иезуитами-крестоносцами (Б. П. Кутузов). Ибо "... надо сказать, что при Петре I колонизаторы уже не стеснялись вволю «расходовать людские ресурсы» захваченной ими страны — «в эпоху Петра Великого» убыль населения Московской Руси составила, по оценкам разных историков-исследователей, примерно от 20 до 40% всего населения. Впрочем, население Московской Руси сокращалось и вследствие бегства народа от деспотизма колонизаторов. А бежал народ от них в основном в Татарию (см. ниже). Вообще-то, надо сказать, «европеизацию» Руси-Московии Петр Романов начал со своей семьи. Первым делом, жену свою из исконно русского рода, Евдокию Лопухину, заключил в монастырь — в тюрьму, то есть. Посмела возражать против издевательств мужа и его западноевропейского окружения над Отечеством — тем, видимо, зело мешала «внедрению западной культуры и прогресса». А вот девка Монс из немецкой слободы всемерно помогала Петру в том внедрении. На нее и поменял Петр русскую жену — красавицу и умницу. А сына Алексея, поскольку тот тоже с возрастом упорно не желал «европеизоваться», предал казни. Но перед тем Петр, используя все навыки, перенятые им у учителей-иезуитов, долго и упорно «вел розыск» в отношении Алексея. То есть, под пытками допрашивал сына — почему противится сей «европеизации», да кто у него сообщники в этом «темном» да злодейском, по мнению «царя-просветителя», деле (7)...." из книги "НАСЛЕДИЕ ТАТАР" (Москва, Алгоритм, 2012). Автор Г.Р. Еникеев. Также об этом всем и еще о многом сокрытом от нас из подлинной истории Отечества читайте в книге “Великая Орда: друзья, враги и наследники. (Московско-татарская коалиция: XIV–XVII вв.)”.– (Москва,Алгоритм, 2011). Автор тот же. |
 |
Оставьте Ваш комментарий к этой статье и получите доступ к закрытому разделу сайта |
Добавление комментария |