|
Мотивируя необходимость захвата власти, Муссолини и Гитлер провозглашали, что создание фашистского государства поможет «преобразовать ещё раз карту Европы». В «Моей борьбе» Гитлер писал, что задачей его внутренней политики является «выковать меч»; внешняя политика должна подыскать «товарищей по оружию».
Завербовать Муссолини в «товарищи по оружию» Гитлер пытался задолго до своего прихода к власти. Ближайший соратник Людендорфа и Гитлера Людеке специально съездил в августе 1928 г, в Рим, чтобы договориться с Муссолини о фашистском перевороте в Германии. «Вырвите у Муссолини всё, что сможете», — напутствовал Гитлер своего посланца.
На пути в Рим Людеке виделся с венгерскими фашистами. Они обещали взяться за оружие одновременно с гитлеровцами, чтобы таким образом связать Чехословакию и Румынию, а также побудить Италию к нападению на Югославию. В эти планы входила и военно-фашистская генеральская диктатура Примо де-Ривера в Испании: она должна была «сдерживающим образом» воздействовать на Францию. «Не страшно, если Англия возражает против великой Германии», — говорил Гитлер Людеке. «Я думаю, что Муссолини заинтересован в таком усилении Германии, чтобы мы вместе могли поставить на колени Джона Буля» (т. е. Англию).
Гитлер ставил себе целью образовать «синдикат недовольных держав» для ревизии мирных договоров.
Ещё 5 июня 1928 г. Муссолини выступил с заявлением о том, что «договоры не вечны». «Всякая дипломатическая договорённость, — провозглашал он, — действительна лишь до того момента, пока какая-либо из договаривающихся сторон не будет достаточно сильна, чтобы настоять на изменении договора».
В ноябре 1930 г. орган Муссолини «Popolo d' Italia» поместил резкую статью против Франции, якобы лишённой «чувства реальности» и не понимающей «новой ситуации в Германии». «Пусть перечитает она „Венецианского купца”, тогда она увидит, что и контракт Шейлока был безупречен с юридической точки зрения, — писала газета. — Пусть она поостережётся, как бы ей не очутиться на острие „Стального шлема”».
Летом 1930 г. германская эскадра встретила восторженный приём в итальянских портах, а делегация «Стального шлема» была радушно принята Муссолини. Руководитель германской делегации выразил надежду, что Италия и Германия отныне будут жить в нерушимой дружбе. «Страны, стиснутые на пространстве Средней Европы, — заявил он, — имеют одинаковую участь и в будущем должны выступать совместно».
Ещё более решительным было заявление Геббельса сотруднику итальянской газеты «Messagero» (после выборов 14 сентября 1930 г.). «Лицо современной Европы изменится, — пророчествовал Геббельс, — вследствие политики союза Германии с противниками Франции, в особенности с Италией, с которой связана судьба германского народа».
Полной гармонии будущих союзников мешали, однако, конкретные препятствия: вопросы о Южном Тироле, судьбе Триеста и об аншлюсов Австрии приобретали для Италии чрезвычайную остроту.
Недостаточно утешительным для неё оказывалось и идеологическое сродство с фашистской Германией. Упоённый своими политическими успехами, Гитлер уже стал забывать о том, что Муссолини раньше него совершил в своём государстве фашистский переворот. Первенство за Италией он признавал теперь только в семье латинских наций; первое же место среди народов мира отводилось германской расе.
Надежды Гитлера на безусловную поддержку итальянской дипломатии не оправдывались. Поездка Геринга в Рим и переговоры Папена с Ватиканом в апреле 1933 г. успехом не увенчались. Более того, выяснились расхождения между итальянской и германской позициями по вопросу о ревизии договоров. Наиболее острой оказывалась проблема аншлюсса. На ней легче всего могла сломиться будущая «ось» Берлин — Рим.
 | страница назад |
|
страница вперед |  |
 |
Оставьте Ваш комментарий к этой статье и получите доступ к закрытому разделу сайта |
Добавление комментария |