Новости проекта
Новый раздел на сайте
26.10.2016
Атлас всемирной истории

Подробнее

Внимание! Открыта вакансия администратора
26.10.2016
Проекту "История Дипломатии" требуется старший администратор (свободный график работы)

Подробнее

Все новости

Если международные отношения Северо-Восточной Руси с XIII века, главным образом сосредоточиваются на Золотой Орде, то отношения между мелкими «полугосударствами», на которые эта Русь разбивалась, были гораздо сложнее. В отличие от предшествующего периода, когда междукняжеские отношения определялись обычно словесными «обетами», скрепленными клятвой, в XIV—XV веках договоры между князьями заключались в письменной форме.

Междукняжеские договоры обеспечивали в первую очередь политическую независимость каждого отдельного, даже небольшого владения. Этот принцип выражался в формуле «тобе знати своя отчина, а мне знати своя отчина». В договорах оговаривалась неприкосновенность суверенных прав каждого князя над территорией своего княжества. Князья обязывались в чужой удел не давать жалованных грамот, не всылать своих даньщиков и приставов. Запрещено было даже покупать в чужом уделе села и держать «закладчиков», т. е. зависимых людей. Особое значение имели статьи, касавшиеся княжеских вассалов, которые имели право выбирать себе любого сеньера: «а боярам и слугам меж нами вольным воля». К числу особо сложных вопросов, которые приходилось разрешать дипломатическим путем, относилась выдача беглых. Феодалы, естественно, были заинтересованы в том, чтобы не выпускать из твоих рук зависимых людей, и в том, чтобы карать нарушителей феодальных порядков.

Утверждая независимость отдельных княжеств, договоры предусматривали и необходимость в известных случаях общих действий договаривавшихся князей. Это особенно касается внешней политики. Обычно дело идет о военном оборонительном и наступательном союзе. Союзническая формула гласила так: «А кто будет мне, брату твоему старейшему, друг, то и тобе друг, а кто будет мне недруг, и тобе недруг. А тобе, брату моему молодшему, без мене не доканчивати, не ссылатися ни с кем; тако же — и мне без тобе».

При феодальной раздробленности приходилось регулировать дипломатическим путем и торговые сношения между отдельными княжествами. В первую очередь необходимо было добиться единства таможенного обложения в союзных княжествах, и договоры тщательно оговаривали размеры таможенных пошлин и запрещение заводить новые «мыты» (таможенные заставы).

Процесс начавшегося государственного объединения Северо-Восточной Руси выражался на данной стадии в установлении вассальной иерархии между отдельными независимыми князьями. В договорах отношения между сеньером и вассалом выражаются в стереотипной фразе: «держати ти подо мною княжение мое великое честно и грозно, а добра ти мне хотети во всем, а мне, князю великому, тобе, брата своего, держати в братстве, без обиды во всем... А тобе, брату моему молодшему, мне служити без ослушания по згадце [договору]... а мне тобе кормити по твоей службе».

По принятому в то время обычаю место каждого князя на феодальной лестнице определялось терминами семейного права и устанавливалось тоже договорами. Так, Дмитрий Донской обязал своего двоюродного брата Владимира Андреевича серпуховского иметь его, великого князя, отцом; его сына, своего фактического двоюродного племянника, Василия, — «братом старейшим», второго, Юрия, — просто «братом», а «детей меньших» — «братьею молодшей».

Положение русских княжеств под властью золотоордынских ханов ставило перед княжеской дипломатией ряд новых задач и опросов, которых не знала дипломатия XI—XIII веков.

Великие князья владимирские и «всея Руси» стремились сосредоточить в своих руках все сношения с Ордой и не допускать самостоятельных выступлений других князей или по крайней мере контролировать эти сношения: «Орду знати обе, великому князю, а мне Орды не знати», — обязывался князь боровский Василий Ярославич в договоре с великим князем Василием Темным. Наоборот, тот же Василий Темный должен был предоставить великому князю тверскому Борису Александровичу «к царю путь чист».

Наличие большого числа слабо между собой связанных или даже совершенно независимых княжеств вызывало между ними частые конфликты. Это привело к созданию особой формы третейских судов для мирного разрешения таких конфликтов. «А что учинится между нами, князьями, каково дело, — сказано в договоре Дмитрия Донского с великим князем тверским Михаилом Александровичем в 1368 г., — ино съедутся на рубеж, да меж нас поговорят, а не уговорятся, ино едут на третьего на великого князя Олега [рязанского]: на кого помолвит — виноватый перед правым поклонится, а взятое отдаст. А чьи судьи на третьего не поедут... — то правый может отнять, а то ему не в измену». В некоторых случаях «третьим» был митрополит, в других — спорящим сторонам предоставлялось право «ехать им на третий, кого себе изберут, там, ехав, перемолвятся». Порядок избрания «третьего» устанавливается в договоре великого князя Василия Дмитриевича с Федором Ольговичем рязанским. «А рати не замышлять, а третий меж нас — кто хочет, тот называет трех князей христианских, а на кого идут, тот себе изберет из трех одного». В том же договоре великий князь берет на себя функции исполнителя постановления третейского судьи по спорам между рязанскими князьями.

На таких условиях строились взаимные отношения как между князьями, принадлежавшими к одной семье, так и между великим князем владимирским и местными великими князьями. Так же слагались отношения великого князя владимирского и с другими наиболее крупными вассалами — с Великим Новгородом и митрополитом. Многочисленные крестоцеловальные грамоты, которые великие князья давали Новгороду, по существу лишь в деталях отличались от междукняжеских. В них оговаривались обязательства Новгорода к великому князю, как к сеньеру, а с другой стороны, гарантировалась неприкосновенность новгородской территории и сохранение новгородских порядков. Единственный сохранившийся договор между великим князем Василием Дмитриевичем и митрополитом Киприаном является точным сколком с аналогичных междукняжеских договоров.

В междукняжеских отношениях по-прежнему большую роль играли церковные феодалы, особенно митрополиты, которые служили посредниками между отдельными княжествами. Под договорными грамотами обычно ставили свои подписи митрополиты, которые были как бы гарантами исполнения договоров. Митрополиты являлись носителями идеи объединения Руси и весь свой авторитет направляли на поддержку политики московских великих князей. Когда в 1329 г. князь Александр Михайлович тверской, выгнанный из Твери Иваном Калитой, укрылся во Пскове, то митрополит пригрозил наложить проклятие на этот город. Это вынудило Александра покинуть Псков. «Братья мои, не буди на вас проклятья из-за меня! Еду вон из вашего города!» — заявил он псковичам.

Выдающимся дипломатом был митрополит Алексей, русский по происхождению, которого константинопольский патриарх даже обвинял в том, что он слишком много внимания уделял политике в ущерб церковным делам. Он сумел, благодаря своему такту, приобрести значительное влияние в Золотой Орде; свидетельством его дипломатических успехов в Орде являются полученные им от хана Тайдуллы ярлык и перстень. После смерти великого князя Ивана Ивановича Красного, благодаря настояниям Алексея в Орде, великокняжеское достоинство осталось за малолетним сыном умершего — Дмитрием Донским. Широко пользовался Алексей своими прерогативами как митрополит и в борьбе Москвы против сепаратистских стремлений других князей. Правой рукой его в этом деле был игумен Троицкого монастыря Сергий. Когда, например, суздальско-нижегородский князь Борис Константинович не подчинился требованиям Дмитрия Донского, в Нижний прибыл Сергий звать Бориса в Москву, а когда тот отказался ехать, затворил церкви, т. е. наложил интердикт на весь Нижний Новгород. Другой раз Сергий ездил в Рязань для заключения мира с Олегом рязанским, и князь Олег «переменил свирепость свою на кротость».

В Новгороде вся внешняя политика фактически возглавлялась новгородским «владыкой» (епископом). Переговоры как с немцами и шведами, так и с великим князем владимирским велись при его непосредственном участии. Договоры заключались по его «благословению», и в договорных грамотах его имя со стороны Новгорода ставилось на первое место. В отношении немецких купцов во время их пребывания в Новгороде он выступал в качестве патрона и посредника при их столкновениях с новгородцами. Новгородский владыка являлся посредником и между Новгородом и великим князем. В 1397 г., когда между великим князем Василием Дмитриевичем и новгородцами произошел разрыв, архиепископ Иоанн обратился к нему с ходатайством, «чтобы ты, господин и сын, князь великий, благословение мое и слово принял и новгородское челобитие, а с Новгорода — с мужей вольных — нелюбье сложил, а принял бы их в старину». Но князь великий отказался принять условия, предложенные митрополитом, и мира «не дал». Таким образом, новгородский архиепископ выступал защитником новгородского боярства и брал на себя охрану «старины», т.е. порядков феодальной раздробленности.

 

 

страница
назад
страница
вперед

 

Оставьте Ваш комментарий к этой статье
и получите доступ к закрытому разделу сайта


Добавление комментария

   Ваше имя:

  E-mail (не отображается на сайте):

Ваш отзыв:


Введите слово с картинки