|
Летом и осенью 1932 г. внимание всего мира было приковано к острому политическому кризису в Германии. Разгоревшаяся борьба за власть между Гитлером, фон Папеном и генералом фон Шлейхером была предметом оживлённых дискуссий в мировой печати.
Германия шла быстрыми шагами к установлению фашистской диктатуры. Обманутые националистической и социальной демагогией гитлеровской партии, немецкие мелкобуржуазные группы выражали недовольство всё более обострявшимся экономическим и политическим кризисом в стране. Массовая безработица и возросшая нищета вызывали революционное возбуждение рабочего класса. Германская компартия на новых выборах в Рейхстаг 6 ноября 1932 г. получила б миллионов голосов. Национал-социалисты потеряли 2 миллиона. Германская буржуазия стала искать выхода из внутреннего кризиса на путях к открытой террористической диктатуре господствующих классов; в ней германский империализм обретал одно из средств, способствующих быстрой и решительной его подготовке к новой мировой войне.
Вопрос о передаче власти фашистам обсуждался на тайных совещаниях германской империалистической буржуазии. Первое совещание состоялось ещё 10 октября 1931 г. в городе Гарцбурге. Его результатом было создание так называемого «гарцбургского фронта» самых реакционных слоев германской буржуазии, под руководством магнатов финансового капитала. На этом совещании были намечены практические мероприятия, которые должны были привести к созданию фашистского режима в Германии.
В феврале 1932 г. на съезде в Дюссельдорфском клубе промышленников Гитлер пообещал участникам съезда, если они помогут ему прийти к власти, предоставить им такие военные заказы, каких не знала история. Один из руководителей съезда, крупнейший рурский промышленник Фриц Тиссен, ответил на это возгласом, полным энтузиазма: «Хайль Гитлер!» Этот Тиссен сыграл крупную роль не только в финансировании национал-социалистской партии, но и в захвате власти Гитлером.
В результате сделки, заключённой между Гитлером и Папеном во время свидания в окрестностях Кёльна 4 января 1933 г., Гитлер получил от Гинденбурга согласие создать кабинет «национальной концентрации». 30 января 1933 г. Адольф Гитлер стал рейхсканцлером. Вице-канцлером у него стал фон Папен. Министерство иностранных дел осталось в руках барона Нейрата. Руководство рейхсвером было передано генералу фон Бломбергу, а руководство хозяйством — Гугенбергу. Все важные посты в кабинете занимали бывшие сотрудники Папена. Национал-социалисты были в кабинете ещё в меньшинстве. Борьба за власть в Германии продолжалась. Это создавало состояние неуверенности и в дипломатических отношениях.
Назначение Гитлера рейхсканцлером было встречено сдержанно в дипломатическом мире. Но общественное мнение в Европе было сильно возбуждено. Английская буржуазная печать, всё ещё соблазняемая антибольшевистскими посулами Гитлера, уверяла, что приход его к власти не окажет большого влияния на международные отношения. «Сохранение в кабинете такого опытного министра иностранных дел, как фон Нейрат, — писала газета «Times», — гарантирует преемственность внешней политики Германии. Папен и Нейрат — люди, только что подписавшие от имени Германии Лозаннское соглашение, — не станут теперь от него отказываться».
Газета «Manchester Guardian» в номере от 31 января 1933 г. выражала надежду, что вице-канцлер фон Папен, якобы известный своей склонностью к французам, может добиться соглашения с Францией. Английская консервативная печать доказывала, что период предвыборной агитации и её неизбежных преувеличений кончился; кабинет Гитлера и сам фюрер должны теперь стать на путь «конструктивной политики». Ведь по существу национал-социалисты в вопросе пересмотра Версальского договора требовали якобы лишь немногим больше, чем конституционные германские партии. Они только кричали «гораздо громче».
Американская буржуазная пресса, отражавшая интересы банков, имевших в Германии большие вложения, также утверждала, что, по мнению вашингтонских дипломатических кругов, канцлерство Гитлера «не возбуждает серьёзных опасений относительно последствий в международных отношениях». Гитлера окружает консервативный кабинет; это является гарантией того, что угрозы нацистов порвать Версальский договор останутся пустым звуком.
Другой тон господствовал в дипломатических и общественных кругах Франции. Парижская пресса единодушно оценивала новый германский кабинет как «инструмент войны».
«С точки зрения международной, — писала газета «Figaro» 31 января 1933 г., — приход Гитлера представляет серьёзную опасность. Он является искрой, которая может взорвать пороховую бочку».
Ещё более резко и откровенно формулировал эти опасения орган националистов «Ordre» 31 января 1933 г. «Если люди, определяющие судьбы Германии, — говорила газета, — решаются поставить во главе страны правительство, состоящее из типичнейших представителей пруссачества, то это свидетельствует о том, что они мало считаются с Францией и полагают, что пришёл момент показать миру истинное лицо Германии».
Опасение, что с приходом к власти Гитлера в Германии «широко откроется дверь для военных авантюр», высказывали и некоторые дальновидные французские дипломаты. Однако имелись во Франции и такие круги (руководимые финансовой олигархией), которые надеялись на сближение и сотрудничество с Гитлером. В дипломатии эту тенденцию выражал Франсуа Понсэ, тесно связанный с магнатами тяжёлой промышленности из Комите де форж. Назначенный послом в Берлин, он утверждал, что с Гитлером ему легче будет иметь дело, чем с прежними германскими правительствами.
 | страница назад |
|
страница вперед |  |
 |
Оставьте Ваш комментарий к этой статье и получите доступ к закрытому разделу сайта |
Добавление комментария |